Слова из нашего разговора в машине проносятся у меня в голове.

«Когда я мог дышать, я видел тебя.»

Значит… что? Тот летний день Дом наконец-то меня увидел и сразу влюбился?

Но вместо облегчения от его признания, вместо чувства правоты…

Я чувствую панику.

— Не самый впечатляющий факт, если честно. — резко отвечаю я, отступая назад, стараясь хоть немного отдалиться от его неослабевающей интенсивности. — Ты влюбился в меня? И что? Это должно мне помочь? Потому что всё, что я слышу — это что ты думал, что любил меня. И всё равно меня оставил.

— Я сделал неправильный выбор, — его челюсть сжимается, зубы скрипят. — Уйти от тебя было ошибкой.

— Но что помешает тебе сделать её снова? — мой голос поднимается, становясь резким, пронзительным. — Что остановит тебя от того, чтобы осознать, что твой развод — просто странная реакция на горе, вызванное диагнозом Джоша? Что ты и Розалин на самом деле предназначены друг для друга? Она всё ещё в твоей жизни. Она, вероятно, до сих пор самый чёртовски милый человек на планете.

Я жестом показываю на него — идеально собранного, слишком красивого, слишком правильного. Потом на себя — в старом свитере с дыркой на рукаве, которую я сама же вытянула, дёрнув за нитку.

— А я — странная девчонка, которая проводит вечера за пазлами и разговорами с мёртвым братом и улыбается только тогда, когда думает, что её босс может это заметить.

Я размахиваю рукой, указывая на свою крошечную квартиру, в которой он занимает слишком много места.

— Я живу здесь. Ты — на другом конце страны. Мы видимся только тогда, когда рассыпаем прах. То есть в моменты, когда мы оба на эмоциональном дне. А эти поездки вот-вот закончатся.

Острая боль пронзает меня от этой мысли.

Ещё одно письмо от Джоша. Последнее прощание с братом. Последний раз, когда я гарантированно увижу Дома.

Если он, конечно, придёт.

— Мы с тобой — это не правильный выбор. Я — не правильный выбор. Так почему я должна верить, что ты его сделаешь? Потому что тебе придётся делать его каждый день.

Голос срывается, но я выталкиваю последние слова сквозь боль.

— А я не выдержу, если однажды ты снова решишь пойти другим путём.

Если он уйдёт, как все остальные.

Выражение Дома дрожит между эмоциями, которые я не могу разгадать. Как будто я когда-либо могла.

— Ты странная, — наконец говорит он.

Я вздрагиваю. Но он не закончил.

— Ты такая чёртовски странная, Мэдди Сандерсон.

Он резко проводит рукой по волосам, растрепав идеально уложенную причёску.

— И мне это нравится.

Он делает шаг вперёд, но тут же отступает, как будто борется с желанием приблизиться.

— Я люблю, что половина твоей личности — пазлы, а другая половина — издеваться надо мной. Я люблю, что ты бываешь тихой, но твой смех громкий. Я люблю, что, несмотря на свою мать и бабушку, ты добрая. Я люблю, что иногда ты позволяешь мне заботиться о тебе, даже если ты достаточно сильна, чтобы справиться сама.

Он вдыхает глубоко, словно заглатывая воздух вместе с чувствами, которые не может сдержать.

— Все эти годы я никогда не переставал любить тебя.

Дом делает ещё один шаг, но снова останавливается.

— Но я знал, что разрушил нас. Что даже если мы с Розалин расстанемся, ты будешь далеко. Потому что я облажался.

Он качает головой.

— Ты права. Раз я не мог быть с той, кого хотел, я решил поступить правильно. Заботиться о Розалин, пока мы переживали утрату. Посвятить себя браку. Но потом…Потом Джош называл твоё имя — и я терялся.

Он смотрит мне в глаза, голос его становится ровнее, но в нём слышится боль.

— Он рассказывал мне какую-нибудь мелочь о твоей жизни и я снова влюблялся.

Он делает ещё один шаг.

— Ты хочешь знать, почему твой день рождения — код от моего сейфа?

Я отводила взгляд, но теперь не могу отвести его от него.

— Потому что я пытался буквально запереть мысли о тебе.

Он слабо усмехается.

— Это никогда не работало.

Его слова проникают прямо в сердце, разрывая меня изнутри.

— То как я к тебе отношусь, никуда не денется.

Сердце грохочет так громко, что мне не хватает места, чтобы дышать.

Дом меня любит.

Я хочу, чтобы этого было достаточно. Но знаю, что этого не достаточно.

— Я тебе не доверяю, — шепчу я. — Я никому не доверяю.

Дом не отводит взгляда.

— Я не создана для этого.

Он смягчает голос, почти осторожно.

— Не создана для чего?

— Отношения. Любовь. Доверие.

Я нахожу ещё одну торчащую нитку и начинаю дёргать её. Этот свитер разваливается. Как и я.