Лаэрт вдруг закашлялся, и я дернулась было к нему. Нет, так нельзя.

— Хватит. Мы продолжим утром.

— Разве тебе не интересно? Разве ты не считаешь, что заслуживаешь знать правду?

— Да, и да. Именно поэтому тебе стоит поспать. Утром у меня будет масса вопросов, Лаэрт Бетелл. И ты ответишь на каждый.

— А ты изменилась.

— Ты даже не представляешь, насколько.

Кассиопея мурлыкала себе под нос незамысловатую мелодию, прибирая в загоне, где жили ее курочки. Магия помогала жить, но, к сожалению, она не могла предложить ничего для уборки куриного помета. Магия никогда не была панацеей. Никогда не могла ею стать.

Кассиопея, или, как она себя называла, Кэсс никогда не гнушалась грязной работы. На самом деле такой труд ее скорее забавлял. Ведьмам всегда открыто больше, чем остальным. Это и благословение, и проклятье. От чехарды сложной жизни прекрасно отвлекает физический труд. Именно поэтому Кэсс с удовольствием убирала, мыла, стирала, пекла и чистила. В простых домашних хлопотах она находила некое подобие покоя.

Наводя порядок в загончике для птиц, она думала о Лаэрте. Люди Кэсс забавляли. Когда видишь течение жизни, когда чувствуешь, как растет лес и как течет ручей, сложно относиться всерьез к человеческим бедам и сложностям, однако к Лаэрту ведьма относилась с большим вниманием, чем к кому-либо другому. Он был интересен. У него был потенциал. Кэсс хотела однажды увидеть, что он может предложить этому миру.

А с некоторых пор в его жизни появилась принцесса и ситуация стала еще интереснее. О, Кэсс уже немолода, в ее возрасте не так уж много развлечений, а потому…

— Никого подобного не видела в наших краях. Полагаю, вам стоит поискать где-нибудь в другом месте, — сказала она симпатичному молодому человеку с жиденькими усиками, расспрашивающему о молодой девушке с золотыми волосами.

О, да. У Кэсс, определенно, был моральный компас, но это был ее собственный компас. В данный момент и ведьма, и ее компас решили, что обер-гофмейстерина может еще немного подождать.

Я встала задолго до того, как Лаэрт проснулся. Солнце едва-едва позолотило верхушки деревьев, а я уже была на ногах. В попытке отогнать назойливые мысли прочь, я переделала массу дел: вымылась и выстирала платье, полила и прополола брюкву, собрала клубнику и застыла, не зная, чем бы еще заняться. Шуршать в доме не хотелось — можно разбудить Лаэрта. Мне важно было побыть какое-то время без мужа, дать себе время обдумать произошедшее. Он вернулся. Мой пропавший муж вдруг взял и вернулся этой ночью.

Ничего удивительного, что едва проснувшись, я первым дело проверила, здесь ли он. Нет, никуда не делся, по прежнему лежал на полу, неловко изогнув шею и упираясь головой в угол, создаваемый стеной и кроватью. Накануне он галантно уступил мне постель, чем, признаться, немало меня удивил. Значит, будучи здоровым молодоженом он посчитал допустимым уложить меня на пол, а вот сейчас, когда он вернулся неизвестно откуда, что-то вдруг изменилось. Любопытно.

Самое главное, что я сама пока не понимала, как относиться к его неожиданному появлению. Мне вдруг как никогда остро захотелось домой. Смешанные чувства к происходящему и, что немаловажно, к собственному мужу изматывали не меньше огорода.

— В конце концов, даже если он исчез не по своей вине, едва ли стоит особенно на него полагаться. Этот человек не испытывал ко мне ни любви, ни нежности, ни даже жалости. Он не был особенно любезен со мной, когда мы поженились. Могу ли я положиться на него? Вряд ли… Я должна действовать самостоятельно и рассчитывать только на себя. Сильное мужское плечо может исчезнуть в любую секунду, оставив меня без защиты. Вот ты ведь справляешься самостоятельно, да?

Ласточка молчала. Ну, разумеется. Чего еще ждать от птицы?

Прокравшись в дом и убедившись, что Лаэрт все еще спит, я взялась за корни лопуха. Кажется, самое время превратить их в муку. Небольшую молотилку я нашла в сарае еще несколько дней назад, но она оказалась настолько дряхлой и ржавой, что привести жернова в движение у меня никак не получилось.

Немного подумав, я отыскала нож и принялась рубить коренья на кусочки настолько маленького размера, насколько получалось. Надо будет придумать что-нибудь получше, но начать можно и с этого.

— Все трудишься? — нетвердый голос Лаэрта заставил меня подпрыгнуть на месте.

— Ты меня напугал.

— Напугал свою маленькую трудолюбивую женушку? — спросил он, сияя кривоватой бессмысленной улыбкой. — Я бы никог.. никогда не посмел.

Он глубокомысленно нахмурился, а потом плюхнулся прямо в траву рядом со мной.

— Дорогая, как ты велико.. ххршо выглядишь.

— Ты в порядке? — какой бессмысленный вопрос. Разумеется, он не в порядке. Выглядит так, словно успел опустошить кувшин вина прежде чем подошел ко мне, но это просто-напросто невозможно. Невозможно. Я точно знаю, что в доме нет ни капли спиртного. Тем не менее, вот он, мой муж, выглядит и ведет себя так, словно пьян. — Лаэрт, ты… нездоров, — подыскала наиболее мягкую формулировку я. — Может, поспишь еще немного?